Что же касается нервно-мышечной физиологии, то для нее вся проблема о локализации действия ядов имела значение лишь в той мере, в какой анализ феномена кураризации был связан с изучением особенностей проведения возбуждения «в концевых аппаратах двигательного нерва». Здесь было еще меньше оснований детализировать понятие о «концевом аппарате», потому что этим представлением вообще пользовались только за неимением другого. Поэтому, когда Ляпик предложил новую теорию кураризации, основанную на чисто электрофизиологических построениях, она имела быстрый успех.
Как известно, эта теория предполагает, что необходимой предпосылкой для синаптического проведения являются одинаковые временные характеристики нерва и мышцы, их изохронизм. Блок синаптического проведения наступает, когда тем или иным способом изменяется хронаксия одного из контактирующих образований (все равно какого), когда возникает нарушение их изохронизма — гетерохронизм. Курарный блок, согласно этой теории, — частный случай этого общего принципа. Кураре, являясь мышечным ядом, удлиняет хронаксию мышечного волокна до пределов, не совместимых с восприятием электрического разряда с нерва, порождаемого нервным импульсом. Совершенно по этому же типу развивается «кураризация» от стрихнина с той лишь разницей, что в этом случае яд действует на нервное волокно, резко укорачивая его хронаксию.
Теория гетерохронизма, как причина синаптического блока, вызываемого различными веществами, обладала простотой и стройностью, делавшими излишними всякие иные допущения. Она обладала, кроме того, еще одним крупным достоинством, которое и послужило непосредственной причиной ее гибели: она могла быть экспериментально проверена.
Изложение истории о том, как Ляпик анализировал тезис Лукаса о различной временной характеристике нерва и мышцы (Lucas, 1907) и признал его основанным на ошибке, как Рештон (Rushton, 1933) реабилитировал данные Лукаса и поколебал теорию изохронизма, не входит в нашу задачу.
Комментарии закрыты.