Если пища — нечто большее, чем сумма составляющих ее питательных веществ, а диета — нечто большее, чем сумма составляющих ее продуктов, следовательно, культура питания — нечто большее, нежели сумма составляющих ее меню: она предполагает также правила этикета, традиции питания и неписаные правила, которые сообща регулируют отношения человека с пищей и питанием. То, как в данной культуре принято есть, вероятно, влияет на здоровье ничуть не меньше, чем то, что принято есть в данной культуре. Конечно, продукты и блюда, которые ест другой народ, заимствовать проще, чем пищевые привычки, что да, то да, однако, возможно, если мы переймем какие-то из этих привычек, это будет не менее полезно для нашего здоровья и самореализации как едоков.
Когда нутриционизм взирает на «французский парадокс», то видит, как много-много французов и француженок деликатного телосложения едят уйму насыщенных жиров и запивают их вином. Не видит он другого: французы — народ, установивший с едой совершенно иные отношения, чем мы. Нутриционисты уделяют больше внимания химии пищи, чем социологии и экологии питания. Все их исследования пользы красного вина или фуа-гра упускают из виду тот факт, что французы едят совсем не так, как мы. Они редко перехватывают куски между едой и обычно едят в компании. Они едят маленькими порциями и у них не принято брать добавки. А еще они тратят на еду существенно больше времени, чем мы. В совокупности эти привычки приводят к созданию культуры питания, благодаря которой французы потребляют существенно меньше калорий, чем мы, зато радости от них получают во много раз больше.
Пол Розин подтвердил многие из этих наблюдений в сравнении американской и французской культур питания на основании поведения посетителей ресторанов в Париже и в Филадельфии. Розин обращал внимание на размеры порций и на то, сколько времени посетители ресторанов проводили за столом. Оказалось, что размеры порций во Франции — ив ресторанах, и в супермаркетах — гораздо меньше, чем в США Это важно, поскольку у большинства людей наличествует, по выражению психологов, «квантованное мышление», то есть какой бы большой или маленькой ни была порция, нам почему-то кажется, что именно столько и надо съесть. Кроме того, Розин обнаружил, что французы тратят на наслаждение своими крошечными порциями гораздо больше времени, чем мы — на поглощение наших великанских. «Французы едят меньше, чем американцы, — пишет Розин, — но при этом тратят на еду больше времени, а следовательно, "пищевых впечатлений" у них больше, хотя едят они меньше». Он предполагает, что присущий французам талант получать больше пищевых впечатлений из меньшего количества калорий, вероятно, объясняет, почему французы стройнее и здоровее нас. Видимо, это необычайно разумный подход к еде, который можно сделать руководящим принципом, способным подтолкнуть нас в нужном направлении.
Комментарии закрыты.